Занимаюсь мелким ремонтом на чердаке. Утепляю дымоход. На улице плюс тридцать пять. На чердаке под пятьдесят. Периодически спускаюсь вниз, выхожу на улицу курить. Уличная температура воспринимается как прохлада. Где то в далеке слышна работа тепловозного дизеля. Это на нашем тепловозостроительном, на реостате. Реостат - цех реостатных испытаний, где тепловоз комплектуют, проводят различные регулировки и настройки прерд выпуском. Последняя стадия изготовления. В городе его почти не слышно. А к нам, на камбродский бугор, звук идет по прямой, слышно хорошо. И звук этот желанный, краше любого другого. Жив наш завод, работает!
Вся жизнь Луганска связана с тепловозостроительным. Это как два органа одного организма. Пока живет тепловозостроительный, будет жить и Луганск. Луганск перенес гибель патронного завода. Хотя патронный - это наследник пушечного, с которого начинался Луганск. А тепловозостроительный - это больше чем завод. Это и есть самый настоящий Луганск.
Одной из моих параллельностей составляет железная дорога и локомотивы. Эта параллельность живет со мной уже многие годы. Живет, начиная с карапузного возраста. Мы раньше жили в небольшом городке, в двухэтажном многоквартирном доме послевоенной постройки. И рядом с окнами проходила железная дорога. И я, двухлетний карапуз, естественно не мог оставить этого без внимания. Полдень. Напротив дома останавливается паровоз. С паровозного тендера, сверху, батя скидывает пару старых шпал, подобранных где то по пути после ремонта. Дома печное отопление. Я выбегаю к паровозу. Батя идет мне навстречу. Он кочегар этого паровоза. Я тяну к нему свои рученята. Батя своими сильными руками подымает меня в высоченную высь, к кабине машиниста паровоза. На фоне темного и закопченного паровоза, ослепительно - блестящие, никелерованные поручни, идущие вверх. Меня подхватывают руки помошника машиниста. И, о чудо, - я уже в кабине паровоза, этого темного, грязноватого, огнедышещего монстра. Батя раздвигает створки паровозной топки, открывая ее огнедышащее чрево, забрасывает несколько лопат угля. В темной и черной кабине все шумит и стучит. И своим блеском выделяются, отполированные руками паровозных бригад до фанастической чистоты, рукоятки управления. На меня приветливо смотрят все. Машинист, помошник и батя. На их темных от дыма лицах блестят белизной только зубы. Моя экскурсия подходит к концу. Меня опять подхватывают сильные батины руки и подносят к ручке паровозного сигнала. Я тяну его вниз и паровоз отзывается криком невиданной птицы - Уууууу. Машинист качает головой - не так! Берется за ручку и гудит правильно - У -уу-ууууууууу. Я следом повторяю за ним У- уу- уууу. Все втроем улыбаются своими белыми зубами на закопченых лицах. Молодец! Быть тебе машинистом! Меня опять очень бережно, в два приема ссаживают из кабины. И я, уже на земле, провожаю паровоз, который в клубах пара, медленно трогается вперед. И я, самый счастливый карапуз на земном шаре, провожаю его восторженными глазами.
Много воды утекло с тех пор. Батя стал машинистом первого класса, почетным железнодорожником. Заработал себе учебой и трудом права на допуск к управлению всеми видами локомотивов, кроме электровозов. Получил допуск на перевозку пассажиров. Но выбрал для себя местный извоз. Проработал пол жизни на пригородных маршрутах, машинистом дизель -поезда. Обьездил на нем все и вся вокруг Луганска. И естественно он периордически брал меня с собой в поездки. И я обьездил с ним все и вся вокруг Луганска на этих поездах.
Мое первое и непосредственное знакомство с продукцией гнашего тепловозостроительного зщавода произошло в 1971 году. В этом году запускался в серию новый тепловоз 2ТЭ116. Запускался он очень тяжело, с большими проблемами. Батя должен был ехать очередным пригородным маршрутом. Из Новой Кондрашовки до станции Должанская. Отправлялся из Новой Кондрашовки. Пришло время отправлятся, а зеленого светофора на выходе не было. Прошло пяинадцать минут, потом полчаса, потом час. Батя связывался с дежурным по станции, но и он ничего не знал, в чем была причина задержки. Потом начали поступат скудные сведения. С предыдущей станции, Кондрашевка, отправлялся навстречу нам состав с углем. Вел этот состав Тепловоз 2ТЭ116 за номером один. Состав этот был со сверхплановым углем. Вел этот состав новый тепловоз. Это был подарок к очередному, XXIV сьезду компартии. Состав шел в Москву. И когда состав вышел уже на прергон между станциями, то поломался тепловоз. Состав встал и зогородил все движение на перегоне. Заводчане были в курсе проблем локомотива и предусмотрительно путсили только одну секцию тепловоза. Вторая на подхвате стояла в заводе. И начался длительный процесс замены секций, с маневрами прямо на перегоне. Отправились мы тогда с батей в рейс с почти трехчасовым опозданием. После замены тепловоза состав благополучно доехал до Москвы. И я еще помню репортаж по программе Время, еще той, как встречали этот состав в Москве.
Первые триста пятьдесят тепловозов 2ТЭ116 после выпуска вернулись обратно на завод с поломками. В основном по дизелю. Я помню те времена. Поломанными тепловозами было заставлено все. Все свободные пути на заводе. Все пути на станции Луганск Северный. Но ничего. Поломанные тепловозы отремонтировали. Все косяки на этой модели исправили. И очень долго после этого выпускали эту модель. И сейчас этот тепловоз, 2ТЭ116, встречается повсеместно на всех железных дорогах бывшей нашей родины.
